Открыт второй фронт. Войти в личный кабинет Старый солдат вспоминает

Фронт вооруженной борьбы США и Великобритании, а также войск ряда союзных им государств, против нацистской Германии в 1944-1945 гг. в Западной Европе был открыт 6 июня 1944 г. высадкой англо-американских экспедиционных сил на территории Северной Франции (Нормандская десантная операция).

С самого начала Великой Отечественной войны советское руководство ставило перед США и Великобритании вопрос о скорейшем открытии англо-американскими войсками второго фронта в Западной Европе. Высадка союзников во Франции вела к уменьшению потерь Красной Армии и гражданского населения, быстрейшему изгнанию противника с оккупированных областей. На некоторых этапах боевых действий в 1941 — 1943 гг. проблема второго фронта имела для Советского Союза критическое значение. В то же время, своевременное открытие боевых действий на Западе могло значительно ускорить разгром фашистского блока, сократить продолжительность всей Второй мировой войны. Однако для западных лидеров вопрос о втором фронте был в большой степени вопросом претворения в жизнь их стратегии.

В ходе переговоров наркома иностранных дел В.М. Молотова с премьер министром Великобритании У. Черчиллем и президентом США Ф. Рузвельтом в мае-июне 1942 г. была достигнута договоренность о создании второго фронта в Западной Европе в 1942 г. Однако вскоре после переговоров западные лидеры приняли решение пересмотреть свои прежние обязательства и перенести открытие второго фронта

Лишь в ходе Тегеранской конференции в ноябре-декабре 1943 г. вопрос о сроках открытия второго фронта был решен. Союзники согласились высадить свои войска во Франции в мае 1944 г. Со своей стороны, сделал заявление, что примерно в то же время он начнет на советско-германском фронте мощное наступление.

Общее руководство боевыми операциями союзников в Европе было возложено на командующего экспедиционными силами генерала Д. Эйзенхауэра. Во главе английской группы войск стоял фельдмаршал Б. Монтгомери. Открытие второго фронта искренне приветствовали в Москве. Но за двухлетний период откладывания союзниками высадки в Северной Франции — с мая 1942 до июня 1944 гг. только безвозвратные потери советских вооруженных сил (убитыми, пленными и пропавшими без вести) составили более 5 млн человек.

Мягков М.Ю. Второй фронт. // Великая Отечественная война. Энциклопедия. /Отв. ред. Ак. А.О. Чубарьян. М., 2010

ПЕРЕПИСКА У.ЧЕРЧИЛЛЯ И И.СТАЛИНА В ПЕРИОД ВЫСАДКИ СИЛ СОЮЗНИКОВ В НОРМАНДИИ, 6-9 июня 1944 г.

Все началось хорошо. Мины, препятствия и береговые батареи в значительной степени преодолены. Воздушные десанты были весьма успешными и были предприняты в крупном масштабе. Высадка пехоты развертывается быстро, и большое количество танков и самоходных орудий уже на берегу.

Виды на погоду сносные, с тенденцией на улучшение.

Б) СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ, 6 июня 1944 года.

Ваше сообщение об успехе начала операций «Оверлорд» получил. Оно радует всех нас и обнадеживает относительно дальнейших успехов.

Летнее наступление советских войск, организованное согласно уговору на Тегеранской конференции, начнется к середине июня на одном из важных участков фронта. Общее наступление советских войск будет развертываться этапами путем последовательного ввода армий в наступательные операции. В конце июня и в течение июля наступательные операции превратятся в общее наступление советских войск.

Обязуюсь своевременно информировать Вас о ходе наступательных операций.

В) ЛИЧНОЕ И СТРОГО СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ г-на УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ, 7 июня 1944 года.

1. Благодарю Вас за Ваше послание и поздравление по поводу Рима. В отношении «Оверлорда» я вполне удовлетворен положением, как оно развивалось до полудня сегодня, 7 июня. Только в одном прибрежном районе, где высаживались американцы, были серьезные трудности, причем теперь они ликвидированы. В тылу противника на его флангах благополучно приземлились двадцать тысяч авиадесантных войск, в каждом случае они установили контакт с американскими и британскими войсками, высаженными с моря. Мы переправились с небольшими потерями. Мы рассчитывали потерять около 10 тысяч человек. Мы надеемся иметь сегодня к вечеру на берегу большую часть четверти миллиона людей, включая значительное количество бронетанковых сил (танков), выгруженных на берег со специальных судов или дошедших до берега своим ходом, вплавь. В этом последнем типе танков были довольно значительные потери, особенно на американском фронте, вследствие того, что волны опрокидывали эти плавающие танки. Мы должны теперь ожидать сильных контратак, но мы рассчитываем на превосходство в бронетанковых силах и, конечно, на подавляющее превосходство в воздухе всякий раз, когда небо будет свободно от облаков.

2. Вчера поздно вечером в районе Кана имело место танковое сражение наших только что выгруженных на берег бронетанковых сил с пятьюдесятью танками противника из 21-й бронетанковой гренадерской дивизии, в результате которого противник оставил поле боя. Сейчас вступает в действие 7-я британская бронетанковая дивизия, и она должна нам дать превосходство в течение нескольких дней. Речь идет о том, какое количество сил они могут бросить против нас в ближайшую неделю. Погода в районе Канала, по-видимому, не будет как-либо препятствовать продолжению нашей высадки. В самом деле, погода кажется более обещающей, чем прежде. Все командующие удовлетворены тем, что в действительности в процессе высадки десанта дела шли лучше, чем мы ожидали.

3. Особо секретно. Мы предполагаем очень скоро устроить два больших сборных порта на берегах широкого залива в устье Сены. Ничего похожего на эти порты не было видано когда-либо раньше. Большие океанские лайнеры будут иметь возможность разгружаться и через многочисленные причалы доставлять снабжение сражающимся войскам. Это должно быть совершенно неожиданным для противника, и это позволит производить накопление в весьма значительной степени независимо от условий погоды. Мы надеемся в скором времени в ходе операций захватить Шербур.

4. С другой стороны, противник будет быстро и интенсивно концентрировать свои силы, и бои будут ожесточенными, и их масштабы увеличатся. Мы по-прежнему надеемся, что к дате D-30 мы развернем около 25 дивизий со всеми их вспомогательными войсками, причем оба фланга фронта будут упираться в море и фронт будет располагать по крайней мере тремя хорошими портами: Шербуром и двумя сборными портами. Этот фронт будет непрерывно снабжаться и расширяться, причем позднее мы надеемся включить Брестский полуостров. Но все это зависит от случайностей войны, которые Вам, Маршал Сталин, так хорошо известны.

5. Мы надеемся, что эта успешная высадка и победа под Римом, плоды которой еще нужно собрать с отрезанных дивизий гуннов, обрадуют Ваших доблестных солдат после всего бремени, которое им пришлось нести и которое никто за пределами Вашей страны не ощущал более остро, чем я.

6. После того как я продиктовал вышеизложенное, я получил Ваше послание, касающееся успешного начала «Оверлорда», в котором Вы говорите о летнем наступлении советских войск. Я сердечно благодарю Вас за это. Я надеюсь, что Вы обратите внимание на то, что мы никогда не задавали Вам ни одного вопроса ввиду нашего полного доверия к Вам, Вашему народу и Вашим войскам.

Г) СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ, 9 июня 1944 года.

Ваше послание от 7 июня с сообщением об успешном развертывании операции «Оверлорд» получил. Мы все приветствуем Вас и мужественные британские и американские войска и горячо желаем дальнейших успехов. Подготовка летнего наступления советских войск заканчивается. Завтра, 10 июня, открывается первый тур нашего летнего наступления на Ленинградском фронте.

Я был очень рад получить Ваше послание, которое я сообщил генералу Эйзенхауэру. Весь мир может видеть воплощение тегеранских планов в наших согласованных атаках против нашего общего врага. Пусть же всяческие удачи и счастье сопутствуют советским армиям.

Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945. Т.1. М., 1986

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Д. ЭЙЗЕНХАУЭРА

Период от дня «Д» до нашего решительного прорыва вражеской обороны 25 июля составил определенную фазу в операциях союзных войск и получил название «Сражение за плацдарм». Эта фаза включала в себя ряд непрерывных и тяжелых боев, в ходе которых, если не считать захвата Шербура, нам не удалось далеко продвинуться. Однако именно в это время были подготовлены условия для последующих действий по освобождению Франции и Бельгии...

Со дня, как мы высадились на берег, боевые действия нигде не приобретали позиционного характера времен Первой мировой войны, за исключением боев у отдельных изолированных пунктов. Однако такая возможность существовала, и все мы, а особенно наши английские друзья, это все это помнили...

Ко 2 июля 1944 года мы высадили в Нормандии около миллиона человек, в том числе 13 американских, 11 английских и 1 канадскую дивизии. В этот же период мы выгрузили на берег 566 648 тонн грузов и 171 532 автошины. Это была очень тяжелая и изматывающая работа, но она окупилась сторицей, когда мы, наконец, подготовились к нанесению удара по противнику всей мощью. За эти первые три недели мы захватили 41 тыс. пленных. Наши потери составили 60 771 человек, из них 8975 убитыми.

Эйзенхауэр Д. Во главе союзных войск. // Вторая мировая война в воспоминаниях У. Черчилля, Ш. де Голля, К. Хэлла, У. Леги, Д. Эйзенхауэра. М., 1990

"Второй фронт". Целых три года его открывали наши солдаты. Именно так называли американскую тушёнку. А ещё "второй фронт" существовал в виде самолётов, танков, грузовиков, цветных металлов. Но настоящее открытие второго фронта, высадка в Нормандии, произошло только 6 июня 1944 года.

Европа как одна неприступная крепость

В декабре 1941 года Адольф Гитлер заявил, что создаст пояс из гигантских фортификационных сооружений от Норвегии до Испании и это будет непреодолимым фронтом для любого противника. Эта была первая реакция фюрера на вступление США во Вторую мировую войну. Не зная, где произойдет высадка союзных войск, в Нормандии или другом месте, он пообещал всю Европу превратить в неприступную крепость.

Сделать это было абсолютно невозможно, впрочем, еще целый год никакие фортификационные сооружения вдоль береговой линии и не строились. Да и зачем было это делать? Вермахт наступал на всех фронтах, и победа немцев им же самим казалась просто неизбежной.

Начало строительства

В конце 1942 года Гитлер теперь уже серьезно приказал за год возвести на западном побережье Европы пояс сооружений, названный им Атлантическим валом. На строительстве работало почти 600 000 человек. Всю Европу оставили без цемента. Использовались даже материалы со старой французской линии Мажино, но к сроку успеть не удалось. Не хватало главного - хорошо обученных и вооруженных войск. Восточный фронт буквально пожирал немецкие дивизии. Так что многие части на западе приходилось формировать из стариков, детей и женщин. Боеспособность таких войск не внушала никакого оптимизма главнокомандующему на Западном фронте генерал-фельдмаршалу Герду фон Рундштедту. Он неоднократно просил фюрера о подкреплении. Гитлер в конце концов прислал ему в помощь генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля.

Новый куратор

Престарелый Герд фон Рундштедт и энергичный Эрвин Роммель не сработались сразу. Роммелю не понравилось, что Атлантический вал построен только наполовину, орудий крупного калибра не хватает, а в войсках царит уныние. В приватных разговорах Герд фон Рундштедт называл защитные сооружения блефом. Он считал, что свои части нужно отвести от побережья и атаковать место высадки в Нормандии союзников уже после. Эрвин Роммель с этим был категорически не согласен. Он намеревался разбить англичан и американцев прямо на берегу, куда они не смогут подтянуть подкрепление.

Для этого нужно было сосредоточить у побережья танковые и моторизованные дивизии. Эрвин Роммель заявил: «Война будет выиграна или проиграна на этих песках. Первые 24 часа вторжения будут решающими. Высадка войск в Нормандии войдет в военную историю как одна из самых неудачных благодаря доблестной немецкой армии». В целом Адольф Гитлер одобрил план Эрвина Роммеля, но оставил танковые дивизии в своём подчинении.

Береговая линия укрепляется всё больше

Даже в этих условиях Эрвин Роммель сделал очень многое. Практически всё побережье французской Нормандии было заминировано, а ниже уровня воды при отливе установили десятки тысяч металлических и деревянных рогаток. Казалось, что высадка десанта в Нормандии невозможна. Заградительные сооружения должны были остановить десантные суда, чтобы береговая артиллерия успела пристреляться по объектам противника. Войска без перерыва занимались боевой подготовкой. На побережье не осталось ни одной части, где не побывал бы Эрвин Роммель.

Всё готово к обороне, можно отдохнуть

В апреле 1944 года он скажет своему адъютанту: «Сегодня у меня есть только один враг, и этот враг - время». Все эти заботы настолько вымотали Эрвина Роммеля, что в начале июня он уехал в короткий отпуск, впрочем, как и многие немецкие военные начальники западного побережья. Те, кто не уехал в отпуск, по странному стечению обстоятельств оказались в командировках далеко от побережья. Оставшиеся на местах генералы и офицеры были спокойны и расслаблены. Метеопрогноз до середины июня был самым неподходящим для десанта. Поэтому высадка союзников в Нормандии казалась чем-то нереальным и фантастическим. Сильное волнение на море, шквалистый ветер и низкая облачность. Никто и не догадывался, что невиданная армада кораблей уже покинула английские порты.

Великие битвы. Высадка в Нормандии

Операцию по высадке в Нормандии союзники назвали «Оверлорд». В дословном переводе это означает «властелин». Она стала самой крупной десантной операцией в истории человечества. Высадка союзных войск в Нормандии происходила с участием 5000 боевых кораблей и десантных судов. Главнокомандующий союзными силами генерал Дуайт Эйзенхауэр не мог отложить высадку из-за погоды. Только три дня - с 5 по 7 июня - была поздняя луна, и сразу после рассвета - малая вода. Условием переброски парашютистов и десанта на планерах было тёмное небо и восход луны во время приземления. Отлив был необходим, чтобы морской десант видел прибрежные заграждения. В штормовом море тысячи десантников страдали от морской болезни в тесных трюмах катеров и барж. Несколько десятков судов не выдержали штурма и утонули. Но уже ничто не могло остановить операцию. Высадка в Нормандии начинается. Войска должны были высадиться в пяти местах побережья.

Начало операции «Оверлорд»

В 0 часов 15 минут 6 июня 1944 года властелин вступил на землю Европы. Операцию начали парашютисты. Восемнадцать тысяч десантников рассыпались по землям Нормандии. Однако далеко не всем повезло. Примерно половина попала в болота и на минные поля, но другая половина свои задачи выполнила. В немецком тылу началась паника. Были разрушены линии связи, и, главное, были захвачены неповреждённые стратегически важные мосты. К этому времени морские десантники уже дрались на побережье.

Высадка американских войск в Нормандии была на песчаных пляжах Омаха и Юта, англичане и канадцы высаживались на участках Сворд, Джуна и Голд. Боевые корабли вели дуэль с береговой артиллерией, стремясь если не подавить, то хотя бы отвлечь её от десантников. Тысячи самолётов союзной авиации одновременно бомбили и штурмовали немецкие позиции. Один английский пилот вспоминал, что главной задачей было не столкнуться друг с другом в небе. Преимущество союзников в воздухе было 72:1.

Воспоминания немецкого аса

Утром и днём 6 июня люфтваффе не оказали войскам коалиции никакого сопротивления. Только два немецких пилота показались в районе высадки, это командир 26-й истребительной эскадры - знаменитый ас Йозеф Приллер, и его ведомый.

Йозеф Приллер (1915-1961) устал слушать путаные объяснения того, что происходит на берегу, и сам вылетел на разведку. Увидев тысячи судов на море и тысячи самолётов в воздухе, он иронически воскликнул: «Сегодня поистине великий день для пилотов люфтваффе». Действительно, ещё никогда военно-воздушные силы Рейха не были столь бессильны. Два самолёта пронеслись на бреющем полёте над пляжем, стреляя из пушек и пулемётов, и скрылись в облаках. Это всё, что они могли сделать. Когда механики осмотрели самолёт немецкого аса, оказалось, что в нём более двухсот пулевых пробоин.

Штурм союзных войск продолжается

Нацистские военно-морские силы добились чуть большего. Три торпедных катера в самоубийственной атаке флота вторжения сумели потопить один американский эсминец. Высадка войск союзников в Нормандии, а именно англичан и канадцев, не встретила серьёзного сопротивления на своих участках. К тому же им удалось в целостности переправить на берег танки и орудия. Американцам же, особенно на участке Омаха, повезло куда меньше. Здесь оборону у немцев держала 352-я дивизия, которая состояла из обстрелянных на разных фронтах ветеранов.

Немцы подпустили десантников на четыреста метров и открыли ураганный огонь. Почти все лодки американцев подошли к берегу восточнее заданных мест. Их снесло сильное течение, да и густой дым от пожаров мешал ориентироваться. Сапёрные взводы были почти уничтожены, так что проходы в минных полях было некому делать. Началась паника. Тогда несколько эсминцев подошли вплотную к берегу и начали бить прямой наводкой по позициям немцев. 352-я дивизия в долгах перед моряками не осталась, корабли получили серьёзные повреждения, но десантники под их прикрытием смогли прорвать немецкую оборону. Благодаря этому на всех участках высадки американцы и англичане смогли продвинуться на несколько миль вперёд.

Неприятности для фюрера

Через несколько часов, когда Адольф Гитлер проснулся, фельдмаршалы Вильгельм Кейтель и Альфред Йодль осторожно доложили ему, что высадка союзников, кажется, началась. Поскольку никаких точных данных не было, фюрер им не поверил. Танковые дивизии остались на своих местах. В это время фельдмаршал Эрвин Роммель сидел у себя дома и тоже ничего толком не знал. Немецкие военные начальники упустили время. Атаки последующих дней и недель ничего не дали. Атлантический вал рухнул. Союзники выходили на оперативные просторы. Всё решилось за первые двадцать четыре часа. Высадка союзников в Нормандии состоялась.

Исторический день «Д»

Огромная армия пересекла Ла-Манш и высадилась во Франции. Первый день наступления назвали днём «Д». Задача - укрепиться на побережье и выбить нацистов из Нормандии. Но плохая погода в проливе могла привести к катастрофе. Ла-Манш славится своими бурями. В считанные минуты видимость могла снизиться до 50 метров. Главнокомандующий Дуайт Эйзенхауэр требовал ежеминутного отчёта о погоде. Вся ответственность легла на главного метеоролога и его команду.

Военная помощь союзников в борьбе с нацистами

1944 год. Вторая мировая война идёт уже четыре года. Немцы оккупировали всю Европу. Силы союзников Великобритании, Советского Союза и США нуждаются в решающем ударе. Разведка докладывала, что скоро немцы начнут применять управляемые ракеты и атомные бомбы. Энергичное наступление должно было прервать планы нацистов. Самый простой способ - это пройти через оккупированные территории, например через Францию. Секретное название операции - «Оверлорд».

Высадка в Нормандии 150 тысяч солдат союзников намечалась в мае 1944 года. Их поддерживали транспортные самолёты, бомбардировщики, истребители и флотилия в 6 тысяч кораблей. Наступлением командовал Дуайт Эйзенхауэр. Дату высадки держали в строжайшем секрете. На первом этапе высадка в Нормандии 1944 года должна была захватить более 70 километров французского побережья. Точные районы штурма немецких войск держали в строгом секрете. Союзники выбрали пять пляжей с востока на запад.

Тревоги главнокомандующего

1 мая 1944 года потенциально могло стать датой начала операции «Оверлорд», но от этого дня отказались по причине неготовности войск. По военно-политическим мотивам операцию перенесли на начало июня.

В своих мемуарах Дуайт Эйзенхауэр писал: «Если эта операция, высадка американцев в Нормандии, не состоится, то виноват буду только я». В полночь 6 июня начинается операция «Оверлорд». Главнокомандующий Дуайт Эйзенхауэр лично посещает 101 воздушную дивизию перед самым вылетом. Все понимали, что до 80 % солдат не выживут в этом штурме.

«Оверлорд»: хроника событий

Высадка в Нормандии воздушного десанта должна была первой произойти на берегах Франции. Однако всё пошло не так. Пилотам двух дивизий нужна была хорошая видимость, они не должны были сбросить десант в море, но они ничего не видели. Парашютисты скрылись в облаках и приземлились в нескольких километрах от точки сбора. Затем бомбардировщики должны были расчистить путь для морского десанта. Но они не фиксировали свои цели.

На пляж Омаха должны были лечь 12 тысяч бомб, чтобы уничтожить все препятствия. Но когда бомбардировщики достигли берегов Франции, пилоты оказались в трудной ситуации. Кругом были тучи. Основная часть бомб упала в десяти километрах южнее пляжа. Планёры союзников оказались неэффективными.

В 3.30 утра флотилия направилась к берегам Нормандии. Через несколько часов солдаты пересели на маленькие деревянные лодки, чтобы добраться наконец-то до пляжа. Огромные волны раскачивали маленькие лодки, как спичечные коробки, в холодных водах Ла-Манша. Только на рассвете началась десантная высадка союзников в Нормандии (фото см. ниже).

На берегу солдат ожидала смерть. Кругом находились заграждения, противотанковые ежи, всё вокруг было заминировано. Флот союзников обстреливал немецкие позиции, но сильные штормовые волны мешали прицельному огню.

Первых высадившихся солдат ждал яростный огонь немецких пулемётов и пушек. Солдаты гибли сотнями. Но они продолжали бороться. Это казалось настоящим чудом. Несмотря на мощнейшие немецкие заграждения и плохую погоду, крупнейший в истории десант начал своё наступление. Солдаты союзников продолжали высадку на 70-километровом берегу Нормандии. Днём облака над Нормандией стали рассеиваться. Главным препятствием для союзников стал Атлантический вал, система долговременных укреплений и скалы, которые защищают побережье Нормандии.

Солдаты начали взбираться на береговые скалы. Сверху их обстреливали немцы. К середине дня войска союзников стали численно превосходить фашистский гарнизон Нормандии.

Старый солдат вспоминает

Рядовой американской армии Гарольд Гаумберт спустя 65 лет вспоминает, что ближе к полуночи все пулемёты замолчали. Все нацисты были убиты. День «Д» окончен. Высадка в Нормандии, дата которой - 6 июня 1944 года, состоялась. Союзники потеряли почти 10 000 солдат, но они захватили все пляжи. Казалось, что пляж залили ярко-красной краской и раскидали тела. Раненые солдаты умирали под звёздным небом, а тысячи других двинулись вперёд, чтобы продолжить борьбу с врагом.

Продолжение штурма

Операция «Оверлорд» перешла в следующую фазу. Задача - освободить Францию. Утром 7 июня перед союзниками появилось новое препятствие. Непроходимые леса стали очередной преградой для атаки. Сплетённые корни нормандских лесов были прочнее английских, на которых тренировались солдаты. Войскам приходилось обходить их. Союзники продолжали преследовать отступающие немецкие войска. Фашисты сражались отчаянно. Они пользовались этими лесами потому, что научились в них прятаться.

День «Д» был всего лишь выигранным сражением, война для союзников только начиналась. Войска, с которыми столкнулись союзники на пляжах Нормандии, не были элитой нацистской армии. Начинались дни тяжелейших боёв.

Разрозненные дивизии в любой момент могли разбить нацисты. У них было время, чтобы успеть перегруппироваться и пополнить свои ряды. 8 июня 1944 года началось сражение за Карантан, этот город открывает путь к Шербуру. Понадобилось более четырёх дней, чтобы сломить сопротивление немецкой армии.

15 июня силы Юты и Омахи наконец-то объединились. Они взяли несколько городов и продолжили наступление на полуострове Котантен. Силы объединились и двинулись в направление Шербура. Две недели немецкие войска оказывали жесточайшее сопротивление союзным. 27 июня 1944 года войска союзников вошли в Шербур. Теперь у их кораблей был собственный порт.

Последняя атака

В конце месяца началась следующая фаза наступления союзников в Нормандии, это операция «Кобра». На этот раз целью были Канны и Сен-Ло. Войска стали продвигаться в глубь Франции. Но наступлению союзников противостояло серьёзное сопротивление нацистов.

Французское движение сопротивления во главе с генералом Филиппом Леклерком помогло союзникам войти в Париж. Счастливые парижане с радостью встречали освободителей.

30 апреля 1945 года Адольф Гитлер покончил с собой в собственном бункере. Через семь дней немецкое правительство подписало пакт о безоговорочной капитуляции. Война в Европе была окончена.

День начался с донесений о высадке союзников в Нормандии. Я не поверил, что это был рассчитанный ход разведслужб противника. Все мы считали, что атаки в Нормандии были отвлекающим маневром, целью которого было выманить все или большую часть наших сил из Кале. Утром, когда развиднелось, наши патрули обнаружили тонны алюминиевой фольги на воде Ла-Манша, ею были усеяны огромные площади в окрестностях Кале. Как выяснилось, фольга сбрасывалась с самолетов, чтобы сбить с толку операторов наших радаров, создав у них иллюзию скопления авиационной и морской техники в небе на подходах к Франции. И теперь мы уже нисколько не сомневались, что острие клина вражеской атаки направленно именно на наш участок. Мы поверили, что союзники просто хотят одурачить нас - мол, сначала сымитировать наступление огромных сил именно на нашем участке, а потом, когда мы убедимся, что это и впрямь фикция, сделать вид, что истинный их замысел - высадить свои силы именно в Нормандии, с тем чтобы оттянуть значительные силы из Кале, а когда мы их оттянем, нанести решающий удар.

Я не сомневался, что герр генерал примет в сложившихся условиях верное решение, но оказалось, что он, воспользовавшись непогодой, решил ненадолго съездить в Германию повидаться с родными. Наши командиры запросили у вышестоящего командования разрешение перебросить часть полка в Нормандию, однако просьба была отклонена. Нам было предписано стойко оборонять Кале - именно здесь и ожидалось вторжение союзников.

Несколько человек сидели в бункерах связи, отслеживая радиообмен в Нормандии. Обстановка на побережье складывалась критическая, но наши офицеры заверяли нас, что все это, дескать, отвлекающие маневры противника. К 8 часам утра 6 июня 1944 года не надо было быть блестящим специалистом в области стратегии, чтобы убедиться, что все мы стали жертвой чудовищной мистификации. На водах пролива не было ни одного судна, направлявшегося из Дувра в Кале. И небо было чистым, если не считать нескольких британских бомбардировщиков. Зато радиодонесения из Нормандии час от часу становились все мрачнее: сообщалось о прорыве нашей обороны на нескольких участках. Час спустя мнение наших офицеров разительно переменилось. Стало ясно, что мы совершили непоправимую ошибку, - союзники приступили к созданию плацдармов в Нормандии, явно не имея намерений высаживаться в районе Кале.

Примерно в 9.30 утра даже до нашего верховного командования дошло, что оно оказалось в дураках. Уже не было никаких сомнений, что высадка сил противника осуществляется именно в Нормандии. Было безвозвратно упущено драгоценное время - поздно было сейчас перебрасывать в Нормандию наш 2-й мотопехотный полк СС «Дас Райх», его прибытие уже ничего не изменило бы.

Когда мы добрались до Дьеппа, союзники уже успели глубоко вклиниться в нашу оборону. По приказу верховного командования были взорваны дамбы и плотины для затопления территории с тем, чтобы воспрепятствовать продвижению войск неприятеля, однако в результате существенно замедлилось и наше продвижение.

2-й полкСС, повернув на юго-восток, направился в Кодбек. Наступление продолжалось всего двое суток, и за это время союзники успели закрепиться на побережье Нормандии. Многочисленные дивизии вермахта, силы люфтваффе и дивизия СС «Гитлерюгенд» удерживали англоамериканские войска на равнинной местности, и мы спешили им на подмогу, полные решимости встретиться с врагом.

Поступило распоряжение двигаться на Лисьё для соединения с частями 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер». Наш командир группенфюрер Гейнц Ламмердинг безжалостно гнал нас вперед.

В Лисьё мы, соединившись с частями 1-й дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», застряли довольно надолго - группенфюрер Ламмердинг совещался с командующим 1-й дивизии бригадефюрером Теодором Вишем. Было принято решение, что 2-й полк СС «Дас Райх» будет наступать на Сен-Ло, а 1 -я танковая дивизия СС - на Кан.

Именно в Кане я впервые воочию лицезрел американскую армию. С севера показалось несколько танков «Шерман М-4», но огня ни они, ни мы не открывали. Американцы явно осторожничали, да и мы думали только о том, как бы поскорее добраться до Сен-Ло. Помню только, что американские танки показались мне просто игрушечными в сравнении с нашими «тиграми» или штурмовыми орудиями.

И хотя союзникам удалось проникнуть в глубь континента, наши войска - вермахта и СС - сумели окружить их в Нормандии. Приблизительно 12 июня поступил приказ направиться на северо-восток к Сен-Ло с тем, чтобы в районе Вилье-Бокаж остановить продвижение британской танковой дивизии на Кан. Части 1 -го танкового полка СС заняли и удерживали высоту 213 - стратегически важный пункт, необходимый для обзора местности и корректировки артиллерийского огня. Мы двинулись к живым изгородям северо-восточнее деревни под названием Вилье-Бокаж и приступили к внедрению в них.

Дело в том, что так называемые живые изгороди во Франции никак нельзя игнорировать. Они представляют собой засаженные жестким, неподатливым кустарником прямоугольные участки, ширина полосы которых доходит местами до 60 метров. Эти растения с переплетенными ветками имеют глубокую и разветвленную корневую систему. Невозможно просто прорваться через них - проходы в них приходилось прорубать или пробивать при помощи взрывов. Нам выдали ножовочные полотна, которые мы обертывали тряпьем и полотенцами, и с помощью этого нехитрого инструмента мы кое-как проделывали проходы в плотной стене кустарника. Внутри каждого такого прямоугольника располагалось поле 13,7 х 13,7 метра. Место идеально подходило для размещения внутри пулеметных гнезд или засады. Вечером 13 июня 1944 года британская армия атаковала нас у Вилье-Бокаж.

Обершарфюрер разделил нас на взводы по 12 человек. Мне было поручено постоянно держать свой «Петрике» выключенным. С появлением здесь англичан мы понятия не имели, кто находится на противоположной стороне живой изгороди. Так что рацией мне разрешили пользоваться только там, где было доподлинно известно, что поблизости свои.

Мы получили сведения, что американцы и англичане используют особые устройства на пружинах, издававшие специфический пронзительный звук. С помощью этих погремушек они и давали друг другу сигналы. Только так мы, передвигаясь по раскисшим от грязи узким дорожкам между живыми изгородями, и могли определить, где свои, а где противник. Иногда издали доносился отвратительный лязг танковых гусениц. Неизвестно, чьи это были танки - наши или же английские, от этого лязга становилось не по себе.

Шедший впереди солдат вдруг замер на месте, предостерегающе подняв руку. Принюхавшись, словно охотничья собака, он повернулся и стал всматриваться в живую изгородь слева от нас. Мы тоже замерли насесте, никто не проронил и слова. И тут наш сообразительный боец пару раз щелкнул пальцами. Секунду спустя ему в ответ из зарослей прозвучал характерный металлический щелчок. И тут мы, дав продолжительный залп из автоматов по живой изгороди, под покровом ночи бросились наутек. Неизвестно, подстрелили мы кого-нибудь, кто сидел в засаде в той живой изгороди.

Чуть позже мы набрели на ферму на окраине деревни Вилье-Бокаж. Там мы, забравшись в полуразрушенную силосную башню, дождались рассвета. У одного из солдат нашего взвода была снайперская винтовка К-98, нам с ним велели взобраться на башню и оттуда оглядеть местность. Остальные дожидались нас внизу.

Снайпер через прицел стал изучать район.

Видишь что-нибудь интересное? - полюбопытствовал я.

Боец ничего не ответил, продолжая вглядываться в оптический прицел.

На юге англичане укрываются за живой изгородью, - наконец доложил он.

Сколько их?

Пять человек. Нет, их все-таки шесть. Похоже, минометчики.

Снайперы всегда приводили меня в тихое бешенство. С одной стороны, сказывалась мысль, которую я в свое время услышал от герра генерала летом 1940 года в Бельгии. Суть ее сводилась к одному: пристрелить с почтительного расстояния отдельного вражеского солдата - от этого до убийства один шаг. Подобная акция может быть оправдана лишь тогда, когда тебе доподлинно известна численность неприятеля на строго определенном участке и вопрос стоит только об одном - необходимости взять противника измором. Герр генерал считал преступлением, если снайпер убивал офицеров. Нет, не потому, что к офицерам изначально следовало подходить с какой-то особой меркой, а потому, что без офицера солдаты мгновенно превращались в неуправляемое и обреченное на убой стадо. Потому что это вело с падению боевого духа, а отсюда недалеко и до одичания.

С другой стороны, герр генерал выступал в поддержку боевого применения снайперов, поскольку это лишало противника ключевых фигур, таких, например, как бойцы орудийного или пулеметного расчета, гранатометчики. Я бы добавил к ним и минометчиков, потому что минометный расчет при наличии соответствующего прикрытия способен вызвать колоссальные потери в стане неприятеля.

Достанешь их отсюда? - спросил я.

Достану, не успеют они и опомниться. Не поймут даже, откуда огонь.

И снайпер посмотрел на меня так, будто я решал, выстрелить ему или нет. Мы ведь не где-нибудь в кустах сидели, а на силосной башне - тут уж любой дурак поймет, откуда огонь. К тому же для ведения минометного огня и двоих за глаза хватит, а их шестеро, и меня не вдохновляла идея оказаться разорванным на куски в результате попадания мины в нашу, с позволения сказать, засаду. Да и снайпер не горел желанием палить. Так мы просидели несколько минут в раздумье - никому из нас не хотелось первому проявлять инициативу. Но в конце концов пауза затянулась.

Можешь, связаться с артиллеристами? - спросил снайпер.

Где точно мы находимся?

Ни он, ни я этого не знали. Снайпер молча передернул затвор и стал прицеливаться. Я затаил дыхание. Не успев передернуть затвор после выстрела, он сообщил:

Один есть. Второй выстрел.

Два, - констатировал снайпер.

Я видел, что укрывшийся в ограниченном зелеными полосами кустарника прямоугольнике что-то происходит, но не мог понять что. Еще выстрел.

Три, - невозмутимо вел подсчет боец. - Они вроде готовят миномет, но, кажется, наша башенка им из-за кустов не видна.

Вновь выстрел.

Так. Четверых я уложил. Вдруг издали послышался хлопок.

Черт! - воскликнул снайпер. - Вот так дела! Засекли!

Мина разорвалась вдалеке от нашей башни, но мы-то понимали, что наше местонахождение известно неприятелю. Быстро покинув башню, мы вернулись в дом фермера.

Эти проклятые англичане засели там с минометом! - доложил снайпер.

Мне нужно пять человек! - рявкнул обершарфюрер. Я не рвался в эту акцию, сидел тихо, и он каким-то образом проглядел меня.

Снайпер объяснил, где англичане с минометом, и пятеро бойцов направились на их ликвидацию. Несколько минут спустя до нас донеслись выстрелы и разрывы гранат. Потом раздался взрыв погромче - это наши проделали проход в живой изгороди.

Вскоре наши вернулись, притащив с собой трофейный английский миномет.

Вот что, радист, давай-ка ты опять забирайся на силосную башню. С собой возьмешь наблюдателя и троих стрелков, - приказал обершарфюрер.

Дав мне точные координаты нашей позиции, он проинструктировал меня насчет того, что ждут от меня наши артиллеристы и люфтваффе. В качестве наблюдателя со мной отправился Крендл, а стрелков - роттенфюрер Юрген Бом, рядовые Франц Фидлер и Ганс Зайлер. Мы вчетвером едва втиснулись на узкую площадку, служившую, оказывается, зернохранилищем башни.

Оттуда было хорошо видно оживление, царившее в прямоугольниках живой изгороди, однако разобрать, где наши, а где неприятель, мы не могли. Тут, пригибая и сминая кусты, выбрались британские танки «матильда» и «крусэйдер». Танки стали с трех сторон надвигаться на крестьянское подворье, и я приказал уходить с башни. Едва мы вбежали в дом, как на нас все накинулись, но стоило нам сказать, что нас атакуют танки, как всех будто ветром сдуло. Когда мы неслись по скользким от грязи дорожкам, над головами уже свистели пули. И тут кто-то крикнул нам:

Давайте сюда!

Остановившись, мы стали недоуменно озираться.

Чего ждете? Сюда давайте! - снова раздался тот же голос.

Один из бойцов взвода осторожно подошел к стене живой изгороди. Там в замаскированной сломанными ветками деревянной землянке рядом с оросительной канавой засел расчет станкового пулемета МГ-42 и еще несколько солдат из «Лейбштандарта «Адольф Гитлер». Слава богу, хоть приняли за своих, а не за англичан. Страшно и подумать, что было бы с нами, случись наоборот.

В церквушке на той стороне города засели люди из 2-го полка СС, - сообщил пулеметчик. - Идите вдоль этой канавы до дороги, а потом повернете направо. И увидите колокольню.

Мы стали пробираться вдоль канавы, а дойдя до дороги, как было сказано, повернули направо. Продираясь сквозь кустарник, мы в конце концов увидели въезд в Вилье-Бокаж.

Прямо перед нами дорогу перегораживала баррикада из мотков колючей проволоки, покореженных машин и другого хлама. В деревню мы войти не решались, поскольку не знали, есть ли там враг. Мы двинулись вдоль края Вилье-Бокаж. Один из наших бойцов, пригнувшись, пробежал до угла одного из домов, выглянул на улицу и жестом велел нам следовать за ним. Когда мы подошли, он показал рукой куда-то вдаль. Метрах в тридцати мы увидели ту самую колокольню, о которой говорил пулеметчик. Надо было перейти через улицу и потом проскользнуть между стоявшими по другую ее сторону домами.

Все мы - нас было 12 человек - попарно стали перебегать улицу. Мы с Крендлом оказались в третьей по счету паре. А вот четвертой паре, то есть следовавшей за нами, не повезло - ее скосила пулеметная очередь. Взвод оказался разделен, и нам еще предстояло узнать, откуда велась стрельба.

Фидлер с Бомом, пробежав вперед, внезапно повернулись к нам. Как мы поняли, они подзывали нас к себе. Мне жутко этого не хотелось, но иного выхода не было. Пойдя за ними через развалины домов, мы перешагнули через тела наших погибших товарищей и лежавших тут же британцев. Пулемет умолк - видимо, стрелок выжидал, не зная, по кому стрелять. Я же не знал, куда идти, но, по словам Бома, наши пулеметчики обосновались где-то чуть севернее. Мы понимали, что улица просматривалась англичанами, так что, в принципе, нам оставалось идти только в одном направлении.

Фидлер указал на беседку в расположенном конце улицы городском парке. За оградой можно было разобрать непонятные темные очертания и над ними две головы. Приставив к глазам бинокль, Бом стал изучать, кто там обосновался.

Двое англичан с «браунингом».

Пулеметное гнездо британцев расположилось на расстоянии брошенной гранаты от нас, однако попасть в него было проблематично. Да и небезопасно - разрыв переполошит противника, англичане откроют огонь и перещелкают нас, даже невзирая на хилое прикрытие в виде этих полуразвалившихся стен.

Надо подобраться к ним поближе, - сказал Бом.

Ты что, шутишь? - поднял брови Крендл.

Знай мы их позицию поточнее, можно было бы навести на них артиллеристов, - высказался я.

Черт возьми, если бы я хоть знал, где мы, - разочарованно протянул Фидлер.

Вроде во Франции, если не ошибаюсь, - ответил ему Крендл.

И тут до меня дошло.

Насколько я понимаю, до церкви отсюда метров 25-30, - вслух размышлял я. - Если в них пальнуть из пушечки, они тут же смоются.

Попробуй связаться с нашими, которые засели в церкви. Сможешь? - спросил Бом.

Как бы то ни было, попытка - не пытка. Настроив «Петрике» на открытый канал, я стал вызывать всех наших, кто на данный момент находился в Вилье-Бокаж. Я сообщил наше приблизительное местонахождение, передав и о наличии пулеметного гнезда англичан. Несколько секунд спустя прогремел первый артиллерийский залп. Снаряды разорвались в опасной близости, и нас обдало шквалом камней и земли.

Корректируй огонь! - крикнул мне Бом.

Я и рад бы! Но каково направление? Я наудачу попросил дать залп восточнее на 15-20 метров от предыдущего. Перелет. Я велел ударить 15-20 западнее. Третий залп угодил вплотную к беседке.

Так держать! - заорал я.

Оставшиеся бойцы взвода как раз перебегали улицу, когда ударил четвертый залп, накрывший пулеметный расчет англичан. Какова была их участь, не знаю. Когда все, теперь уже 10 бойцов взвода, были вместе, мы под прикрытием домов стали пробираться к стене церковного кладбища. Связавшись по рации с нашими, мы перемахнули стену и соединились с ними.

Следующие несколько дней мы, используя церковь как бастион, отбивали атаки англичан. Потом поступило сообщение о том, что к церкви приближаются британские танки, - оказывается, мы были единственной помехой на пути противника к важнейшим перекресткам. Наши артиллеристы предприняли все возможное, чтобы помешать британским танкам прорваться к нам, пока за нами не явятся наши полугусеничные вездеходы. Уже когда нас увозили, мы узнали, что позиции на высоте 213 оказались под угрозой. Мы вынуждены были отходить на юго-запад к Сен-Ло.

Мы тряслись в кузове грузовика. Говорить ни с кем не хотелось, слушать чужую трепотню тоже. Кто-то из солдат вытащил из ранца номер газеты «Deutsche Beobachter», и тут все стали взволнованно комментировать какое-то сообщение.

Крендл о чем-то спросил солдата, читавшего газету. Потом вдруг все разом стихли и повернулись ко мне. Фриц Крендл, взяв газету, подал ее мне. Один из заголовков гласил: «Ранен генерал-фельдмаршал Роммель».

Из короткого сообщения я узнал, что автомобиль герра генерала был атакован с воздуха британскими истребителями. Машина свалилась в кювет, герр генерал был обнаружен без сознания с серьезной травмой черепа и доставлен в госпиталь городка Берне. В сообщении не упоминалось о его состоянии.

Я тут же в кузове грузовика набросал герру генералу краткое письмо с пожеланием ему скорого выздоровления. Я не знал номера его полевой почты, адресовав письмо в госпиталь в Берне, рассчитывая, что оно наверняка найдет адресата. Мне так и не суждено было узнать, добралось ли мое послание до герра генерала.